Выпьем, Эсмарх, где же кружка?

Все спокойны и радостны. Звучит как-то зловеще, как 41-градусный кошмар. Протестный детский лепет.
Меня в свое время не волновало, в каком государстве мы живем на предмет его полицейскости. Но, к примеру, там можно было сколько угодно быть непризнанным диссиденствующим гением с печатью отверженности на челе, подобному некой чахоточности. Больше ни в какой стране это не проканало бы.
Но все смешалось - старые маразматики от власти сменились старыми маразматиками от рока. Тех, кто выражал тогда протест, от кремлевских маразматиков той поры уже не отличишь. Диффузия и идеек и возраста.
Не выгнать менял из храма. Чахоточный блеск в глазах понемногу заменяется сытым.
Или несытым. Что еще смешнее гораздо.

Выпьем, Эсмарх, где же кружка?

Все спокойны и радостны. Звучит как-то зловеще, как 41-градусный кошмар. Протестный детский лепет.
Меня в свое время не волновало, в каком государстве мы живем на предмет его полицейскости. Но, к примеру, там можно было сколько угодно быть непризнанным диссиденствующим гением с печатью отверженности на челе, подобному некой чахоточности. Больше ни в какой стране это не проканало бы.
Но все смешалось - старые маразматики от власти сменились старыми маразматиками от рока. Тех, кто выражал тогда протест, от кремлевских маразматиков той поры уже не отличишь. Диффузия и идеек и возраста.
Не выгнать менял из храма. Чахоточный блеск в глазах понемногу заменяется сытым.
Или несытым. Что еще смешнее гораздо.

Выпьем, Эсмарх, где же кружка?

Все спокойны и радостны. Звучит как-то зловеще, как 41-градусный кошмар. Протестный детский лепет.
Меня в свое время не волновало, в каком государстве мы живем на предмет его полицейскости. Но, к примеру, там можно было сколько угодно быть непризнанным диссиденствующим гением с печатью отверженности на челе, подобному некой чахоточности. Больше ни в какой стране это не проканало бы.
Но все смешалось - старые маразматики от власти сменились старыми маразматиками от рока. Тех, кто выражал тогда протест, от кремлевских маразматиков той поры уже не отличишь. Диффузия и идеек и возраста.
Не выгнать менял из храма. Чахоточный блеск в глазах понемногу заменяется сытым.
Или несытым. Что еще смешнее гораздо.

Выпьем, Эсмарх, где же кружка?

Все спокойны и радостны. Звучит как-то зловеще, как 41-градусный кошмар. Протестный детский лепет.
Меня в свое время не волновало, в каком государстве мы живем на предмет его полицейскости. Но, к примеру, там можно было сколько угодно быть непризнанным диссиденствующим гением с печатью отверженности на челе, подобному некой чахоточности. Больше ни в какой стране это не проканало бы.
Но все смешалось - старые маразматики от власти сменились старыми маразматиками от рока. Тех, кто выражал тогда протест, от кремлевских маразматиков той поры уже не отличишь. Диффузия и идеек и возраста.
Не выгнать менял из храма. Чахоточный блеск в глазах понемногу заменяется сытым.
Или несытым. Что еще смешнее гораздо.